Приехала к началу, но очень хотела есть. А там, недалёко от входа, монастырский ларёк с выпечкой, чаем-кофе и всякими другими вкусностями.

Заняла очередь, и когда она как раз подошла, передо мной влезает мужик.

— Я уже отстоял, брал только что, так что будьте добры и т.д.

Отвратительный мужик! Бритоголовый, на понтах. Кошелёк толще моей сумки, куда помещается абсолютно все. Шлейф одеколона…

— Мне кофе! — Говорит. — Два!

— Растворимый? — Спрашивает продавщица.

— Мне натуральный и самый лучший, — понтуется мужик.

А «бритый» ещё заказал каких-то пирогов, пирожных, ещё чего-то…

«Что, жена не может испечь, или любовница? — думала я про себя. — И вообще, я на исповедь опаздываю».

И бросаю на него такие взгляды, что он просто в пепел сгореть должен. Но на меня он даже внимания не обращал — не его полёта птица.

Наконец, он взял все, что ему надо, и вышел.

Пью чай, смотрю в окошко. И вижу, как этот наглый мужик свой «самый лучший натуральный кофе» бомжам отдает.

Они там невдалеке расположились. И пироги свои с пирожными.

Я аж поперхнулась. Не выдержала, подошла к ним.

— Это вы для них все покупали?

— Да! У меня сегодня день рождения. Угощаю вот.

Принюхалась — вроде трезвый.

— Поздравляю! Можно я тут постою с вами? (Интересно же).

— Постойте, конечно.

Уши навострила, а он бомжиков расспрашивает, что с ними случилось и т.д.

Подтянулись к нашей «компании» две церковные старушки. Тоже в монастырь шли. И стали c бомжикам говорить, что, типа, так жить нельзя, надо работать. Ну и я поддакиваю…

А мужик этот, пока мы проповедовали, штанину одному бомжу поднял, а нога вся гнилая, вонючая. Он её ощупывает. Прямо голыми руками. Я аж не выдержала:

— Вы не боитесь?

— Я же ВРАЧ, — говорит.

Осмотрел, написал на бумажке какое-то лекарство и денег бомжу дал на него.

Смотрю я на дядьку, а ведь нормальный мужик. Глаза добрые. А чего я про него только не подумала.

А бомжи — довольные. Пирожные с кофе лопают….

И поплелась я на свою исповедь. Только толку-то…