 Среди представителей русской педагогической мысли священномученику Фаддею (Успенскому) принадлежит особое место. Ученый-богослов, доктор и магистр богословия, архиерей Русской Православной Церкви, святитель приобрел широкую известность и как педагог, всю свою жизнь посвятивший воспитанию подрастающего поколения.
Особое внимание следует обратить на его жизненный путь и преподавательскую деятельность. Окончив Московскую духовную Академию, он 25-ом году жизни он принимает монашество, и с 1897 года начинает свою преподавательскую деятельность в разных духовных семинариях. А в 1902 г. он в сане архимандрита занимал должность инспектора Уфимской духовной семинарии, и спустя полгода — ректором Олонецкой духовной семинарии. С 1908 г. начинается его архипастырская деятельность. Он занимал Владимиро-Волынскую (с 1908 по 1916гг), Владикавказскую кафедру (1916 г.), Волынскую кафедру (с 1917 г).
В 1926 г. в связи с арестом патриаршего местоблюстителя митрополита Сергия (Страгородского) архиепископ Фаддей был вызван в Москву, чтобы приступить к выполнению обязанностей по управлению Русской Православной Церковью в качестве заместителя Патриаршего Местоблюстителя. На пути в г. Кузнецке Самарской губернии он был задержан без права дальнейшего следования. В 1928 году владыка – в Тверской епархии, своем последнем месте служения. 20 декабря 1937 года последовал арест. 31 декабря 1937 года в Тверской тюрьме оборвался земной путь архиепископа Фаддея.
Слово в Неделю 2-ю по Пятидесятнице
«Глагола има [Петру и Андрею]: грядита по Мне, и сотворю вы ловца человеком» (Мф. 4, 19).
Нынешнее Евангелие представляет нам, братие, такую картину. Весь мир покрыт как бы густым мраком (Ис. 8, 22) неведения истинного Бога, глубокою тьмою страстей, омрачающих ум. Галилея, эта земля Богом избранного народа израильского, уподобилась стране языческой. Ее жители, обратив все свои помышления к земле с ее страстями, не только не ищут, но и враждебно настроены к пришествию небесного света: этот свет разогнал бы их тьму, которую возлюбили они более, нежели свет. В «Галилею языческую» (Ис. 9, 1) приходит предвозвещенный пророками Еммануил, воплотившийся Бог, Слово, которое должно было возвестить нам об Отце, тьмою заблуждений сокрытом доселе от очей людских, так чтобы они «видя не видели и не разумели» (Ис. 6, 9). Отселе сей «свет во тьме светит» (Ин. 1, 5), свет тихий, приятный, влекущий к себе с неудержимою силой.
И никто не может отселе устоять пред сладостным, смягчающим душу ощущением этого света: все, оставляя житейские попечения, подавлявшие искание света, идут к пришедшему на землю Великому Пророку, Целителю всяких немощей, Носителю Самого Божества.
Но дабы свет сей сделать явным всем людям, Божественное Слово избирает способные вместить Его сосуды, которые бы распространили сияние его по всей земле. Оно находит апостолов, которых посылает в мир, да «во всю землю изыде вещание их и в концы вселенныя глаголы их» (Пс. 18, 5). Ведущий сердца находит эти сосуды, способные восприять свет, среди той же мглы и сени смертной, в которой пребывали все люди. Только в глубине души этих простых и невежественных по видимости людей можно было заметить слабое сияние Божественного света, возжженного словами пророков. Слова последних внедрили в них ожидание Спасителя мира, Христа, предызобразили тот путь, каким Он очистит сердца людей, как Агнец Божий, взяв на Себя грехи мира и быв уничижен «паче всех сынов человеческих». И вот теперь, когда этот издавна «Желаемый всеми народами» (Агг. 2, 7) Устроитель спасения человеческого явился к народу израильскому, к которому первому Он послан был «благословить его» (Деян. 3, 26), начал привлекать к Себе способных к Царствию Небесному, Он отвлекает апостолов от земных их дел, необходимых только для поддержания этой земной, маловременной жизни и указывает им занятие лучшее и высшее, которого значение не обнимается никакими веками. Отныне, вместо бессловесных рыб, они должны уловлять разумные души человеческие, привлекать их в сети Христовы, распространенные над всем миром, сети Божественной любви, гораздо более сладостные, нежели сети всякой земной любви и удовольствий; ибо что сладостнее любви Божественной, столь превосходящей земную, не очищенную от всякого рода страстей и добровольно устраивающую для себя неисчислимое множество мук душевных и, однако, несмотря на то, никогда не дающую душе полноты жизни.
Но то, что совершилось с апостолами, призванными быть ловцами душ человеческих, не есть ли призвание и всех нас? Ибо и мы не должны ли непрестанно распростирать сети Христовы, чтобы уловлять души вверенных нам «малых сих»? Сети эти наша любовь, которая невольно привлекает к нам сердца всех живущих с нами людей, только любовь не земная, которая столь много препятствий в себе самой заключает к уловлению иных душ, но любовь, очищенная словом Христовым, чрез которое были «очищены» (Ин. 15, 3) предварительно и апостолы, уловившие весь мир своей проповедью. Тьма России, которую мы повсюду вокруг себя видим, которую усиливают враги ее, не желающие, чтобы она увидела свет Христов, не должна ли исполнить сердца наши жалостью и ревностью об очищении самих себя, потом же и других? И Господь, «свет всего мира» (Ин. 8, 12), молившийся, чтобы Отец Его привел в единение с Собою всех верующих во имя Его (Ин. 17, 20), оставит ли без Своей помощи тех, которые, проникнувшись любовью к меньшей братии Его, хотят быть «светом мира» и «солью земли» (Мф. 5, 13–14) для очищения ее от зла. Аминь. |
